ВОСПОМИНАНИЯ ОБ ИГОРЕ

 

Маша Лопатова - режиссер, автор фильма об Иванушках, близкая подруга Иванушек и Игоря:

Игорь Сорин

Колокольчик наш...

Хрупкий маленький птенец, и одновременно - мощь.

Невозможно было не попасть под его влияние. Даже в компании двадцати человек вы бы не сводили с него глаз. Острый ум, лучистые глаза, потрясающее чувство юмора очаровали бы вас в два счета. Женщины влюблялись в него с первого взгляда, мужчины хотели быть похожим на него.

С Игорем я познакомилась в ноябре 1995 года, а точнее в его день рождения, 10 числа. Случайный знакомый привел меня в клуб "Пилот" на концерт молодой, начинающей группы Иванушки Интернэшнл. Каким я его увидела в тот день, таким он был и последний день нашей встречи. Веселый, бесшабашный, простой. При знакомстве он мгновенно сострил и удалился за кулисы клуба готовиться к концерту. Говорят, что Игорь жутко волновался перед выступлениями в начале своей карьеры. Жутко - это даже не то слово. Волновался до колик живота и расстройства желудка. И поразительно, как он мог собраться на сцене и работать так потрясающе профессионально и, одновременно, искренне. Короче говоря, концерт мне очень понравился, несмотря на то, что ни одна песня еще не была известной. Наше знакомство в клубе было очень коротким, но уже следующая наша встреча была незабываемой.

Мы встретились у него дома в Текстильщиках на кухне. По-моему, самое классное общение между людьми может происходить только на кухне. Никогда в жизни я так не смеялась, как в тот вечер. Я рыдала от смеха. Мне даже казалось, что моментами у него возникали сомнения в моей нормальности. Он рассказывал простые случаи из жизни.

Актерское мастерство делало свое дело. Я каталась по полу. Игорь обладал потрясающим магнетизмом. К нему тянуло и возможно было от него оторваться.

Игорь был отчаянным и практически бесстрашным. Его бесстрашие порой граничило с глупостью. Он прыгал с 10- метровой вышки, не раздумывая, в полунаполненный бассейн (рыбкой). Он стоял на носу небольшого катера в шторм ночью, ни за что не держась, и разговаривал с небом.

Это было на гастролях в Крыму. Мы ездили по приглашению Артека. Ночью поплыли на прогулочном небольшом пароходе к Ласточкину гнезду. Народу было полно. Все веселились. Танцевали, пели, играли в карты. Только Сорина не было в поле зрения.

Мы заволновались, но вдруг пришел капитан и сказал, чтобы мы забрали этого сумасшедшего с носа его судна. Он кричал, что Сорина сейчас смоет волна, что мы даже не успеем его спасти, потому что винты мгновенно затянут его под корабль. Я быстро побежала за ним и увидела, что и впрямь он стоит, причем не совсем устойчиво на самом краю корабля и медитирует. Скорее даже не медитирует, я занимается дыхательной гимнастикой, и при этом активно машет руками и ногами. Я попыталась забрать его, но он попросил, чтобы мы не волновались за него, и что ни за что отсюда не уйдет. Капитан в ту ночь, видимо, очень сильно пожалел, что согласился устроить артистам и их друзьям экскурсию, но ничего поделать так и не смог. Сорин возвратился к нам часика через полтора. Счастливый, но абсолютно мокрый. Брызги волн насквозь промочили его. Он говорил, что разговаривал с небом.

Весь следующий день он пролазил в горах, взял с собой 13 летнего сына Игоря Матвиенко и ушел с концами. Увидели мы его только поздно вечером, он был полон эмоций, сказал, что за тот день получил столько знания, сколько не получал за всю жизнь. На этот раз он разговаривал с горами. Игорь обожал природу, лес, воду. Он любил жизнь и любил жить.

К сожалению, я знала Игоря всего несколько лет, и когда мы с ним познакомились, передо мной предстал уже абсолютно сформировавшийся мужчина. Поэтому я рассказываю о том, каким видела его именно я. Может быть, многие со мной и не согласятся.

Этот человек очень много мне дал. Постоянно объяснял что-то, рассказывал, призывал читать то то, то это. Я никогда не видела его без книги. Общаясь с ним, я поняла, что он смотрит на мир совсем другими глазами. Может быть, именно поэтому многие считали его странным. А он просто не был таким как все. Мир, в котором жил он, который он собственно и создал, был непостижим для большинства окружающих его людей. Те, кто были допущены к нему, были единицы. Да и то, до конца понявших его, наверно, и не оказалось. Игорь искал такого единомышленника. Искал в каждом. Но чаще всего натыкался на пустоту и человеческую нетонкость. Именно поэтому его можно было видеть в компании людей совершенно разных. Это и люди искусства и бизнесмены, люди вообще без рода деятельности, люди очень взрослые, пожилые, просто студенты. Одним словом, он искал. Искал долго, бесконечно, мгновенно воспламеняясь страстью общения, и очень быстро разочаровываясь. Он всегда хотел найти человека, который думает также как и он, живет тем же чем и он. Мне кажется, что он никак не хотел свыкнуться с мыслью своего одиночества в этом мире.

Итак, он хватался за все. За каждого нового мало-мальски интересного человека. Любил читать ему свои стихи. Причем, без передышки .Помню, что я тоже однажды оказалась в такой роли. Мы возвращались после съемок в Останкино домой, и бесконечно заплутали в коридорах, переходах и катакомбах этого безалаберного центра. Он обнял меня за плечо и повел. При этом он сказал: "Сейчас я тебе почитаю свои стихи". И начал читать. Я была очарована. Стихи лились колокольным звоном. Они не были похожи ни на чьи стихи, были такие новые.

Непрерывный поток лился и лился, но вдруг он запнулся. "А теперь А.С. Пушкин", - сказал он. И, начав с довольно известных первых строчек Пушкина, плавно перешел на нечто иное, правда, продолжая в том же стихотворном размере. Я пыталась смекнуть, что это такое. Но перебить его, чтобы уточнить произведение, не решилась. Отдаленно напоминало Барышню-Крестьянку, но в стихах. Персонажи мешались совершенно из разных произведений классиков. Стихи лились и лились из его уст, местами он запинался , как будто забывал, начинал снова, но уже совсем по другому, совершенно ломая сюжетную линию. Было жутко интересно. Сорин постепенно подводил к кульминации рассказа, как вдруг послышалась сущая галиматья, он как будто заговорил на тарабарском языке. Глаза мои полезли на лоб. Он заметил мое удивление и замолчал.

Последовала пауза. Я нарушила молчание: "Игорь, так что это все-таки за произведение?" - "Это Пушкин, Маша, Пушкин". В этот момент мы вышли на улицу попрощались и разъехались по домам.

По дороге домой я ломала голову над произведением, прочитанным Сориным, и постепенно меня осенило, что произведение это было полностью сочинено им, что это была импровизация по мотивам Пушкина, и придумывал он ее на ходу, но в какой-то момент ему просто стало скучно, и именно поэтому он понес абракадабру и замолчал. Ситуация ужасно развеселила меня и еще раз подтвердила, что он жутко талантливый парень.

На самом деле с ним всегда было смешно. Причем всем людям без исключения.

Мне посчастливилось ездить с ИИ на гастроли, и, соответственно, вместе мы находились по 24 часа в сутки. Жили как одна семья. Наверное, участники ИИ были самыми родными ему людьми, ну не считая, конечно, мамы, папы, Антона Дерова...

Мы его обожали. Имея дикую популярность, он оставался скромнейшим и неизбалованным человеком. Никогда не грубил, разговаривал с людьми уважительно. Полностью был лишен звездных замашек. Ему было все равно, на чем ехать, сколько ехать, где спать, какая гостиница.

На гастролях он очень любил баню, желательно настоящую русскую - с веничком и чаем из самовара. В дороге весь коллектив ИИ слушал музыку - исключительно ту, которую предлагал Сорин. Порой, слушать это было невозможно. Национальные чукотские напевы и гимны ацтеков были непостижимы для нашего недоразвитого сознания. Мы мучились, но слушали из последних сил. Сорин всегда был очень разочарован, когда наши вкусы не совпадали. Он хотел, чтобы мы были лучше, чтобы мы развивались, больше узнавали, больше читали. Очень расстраивался, когда видел, что мы тратим свое время на глупости.

Как же мы не хотели, чтобы Сорин уходил из Иванушек. Умоляли его, Юлька буквально стояла на коленях перед ним. Мы не хотели не потому, что под угрозой оказалась судьба группы, а потому , что просто не хотели его терять. Хотели всегда быть вместе. У меня и у Андрея было какое-то плохое предчувствие по поводу его ухода. Мы чувствовали, что потеряем его навсегда.

Хочется сказать, что Игорь был в первую очередь поэтом. Он писал прекрасные стихи. Но история показывает, что поэты - это всегда люди сложной судьбы. Драматичны их судьбы, и несчастны их концы. Почему судьба распорядилась так, что его больше нет с нами? Не понимаю...

 

Рассказывает Рыжий (Андрей Григорьев-Апполонов):

ЭТО - НЕ ВОСПОМИНАНИЯ, ЭТО - РАССКАЗ О ВСЕГДА ЖИВУЩИХ В МОЕМ СЕРДЦЕ. Все персонажи подлинны и любимы мной. Даже страшные негры.

Все началось на конкурсе в интернациональный мюзикл Метро. Я оказался там совершенно случайно, и даже не предполагал, что скоро буду выступать на Бродвее. Сначала был танцевальный конкурс, который я, собственно, и прошел, а затем - вокальный.

Неинтересные люди сменяли друг друга. И тут на сцену упали два создания из Арбатских подворотен. Честно говоря, пока они пели какую-то совершенно идиотскую песню про летающего татарина и золотую ворону, я стоял, в прямом смысле, широко разинув рот, как , впрочем, и все остальные. Я абсолютно уверен, что ни на одном конкурсе в мире конкурсантов не просили под бурные аплодисменты спеть еще раз. А эти спели.

В тот вечер мы не познакомились, произошло это неделей позже, в поезде Москва-Варшава. Их звали Антон Деров и Игорь Сорин.

Честно говоря, первые два часа они смотрели на меня и разговаривали со мной как с провинциалом. Но, благодаря моему серому веществу и обаянию, мы вышли из поезда в Варшаве полноправными коллегами. Не говоря уже о том, что анекдоты, песни под гитару, табак и алкоголь жутко сближает театральных людей. Разумеется, мы все хотели пройти второй и третий этапы этого конкурса. Так, из двадцати, приехавших в Варшаву, в основной Бродвейской труппе должны были оказаться два или три человека.

Можете представить, как каждый из кожи лез, чтобы остаться в заграничном супер-коллективе. Труппа была интернациональной: поляки, чехи, словаки, евреи, и один страшный негр из Америки. Не хватало только русских. Мне, как всегда, сначала крупно повезло: один парень из второго состава подвернул ногу через несколько дней после нашего приезда. Когда хореограф подошел ко мне и спросил, знаю ли его партию, я подумал, что он спрашивает - умею ли я танцевать (по-польски я тогда знал только два слова), и честно ответил: "Конечно!". В результате, уже через неделю, совершенно не зная ни одного движения, со своей рыжей наглостью я первым вышел на сцену под гогот режиссера и хореографов.

Сорину и Антону пришлось значительно труднее. Особенно Сорину. На одной из первых репетиций Игорь, пытаясь расположить к себе труппу театра, выучил по-польски слово "парасолька", что значит зонтик, бегал с зонтом по сцене, показывая свои достижения в области эксцентрики, дурачился, короче. Подойдя к оркестровой яме спиной, он открыл зонт, крикнул радостно: "Смотрите, парасолька!" И ... сделал непроизвольный шаг назад...

Труппа остолбенела. Мы кинулись к оркестровой яме и увидели Игоря, лежащего на сломанных пюпитрах и дирижерском пульте с закрытыми глазами и бледным лицом. Через 10 секунд полные боли глаза открылись, и очень, очень тихий голос мужественно запел: "Вставай, проклятьем заклейменный ..."

Все, конечно, посмеялись. Но Сорину было не смешно. Он сломал два ребра. В разгар подготовки спектакля, во время 17-ти часовых репетиций. Если бы он хоть кому-то сказал, он бы на следующий день поехал обратно в Москву. Представьте себе силу этого маленького на вид человечка. Он репетировал наравне со всеми, не забывая, при этом, смешить народ своей советской непосредственностью.

Итак, к началу марта 1992 года ситуация выглядела так: я уже месяц работал во втором составе Метро, в Варшавском дворце культуры. Сорин и Деров репетировали на загородней базе в первом составе и готовились к отправке в Нью Йорк.

Помню, мы сидели с Антошкой в Макдональдсе и мечтали: "Антошка, а ты знаешь, изобрели CD плейер, его можно носить в кармане, слушать качественный звук, но стоит, гад, жутко дорого. Я тебя умоляю, если меня не возьмут в Америку, купи мне его, пожалуйста". Я действительно отлично работал во втором составе (когда у парня прошла нога, ему не вернули ни одного выхода), но документы на Америку на меня не оформлялись.

Но я до сих пор даже сам себе не могу объяснить, почему я был так уверен, что буду выступать на Бродвее.

За три дня до отъезда свое представление во Дворце культуры показывал первый состав. Таким этот мюзикл должны были увидеть в Нью-Йорке. Тексты на английском языке, супер костюмы и т.д. Единственным иностранным язык был русский, на котором Сорин начинал читать рэп:

Кто был на дне,

Тот вам сейчас науку жизни преподаст,

Живи по средствам не иначе

Долгов не делай без отдачи.

Должен вам сказать, что у Игоря в то время была ужасная память. Он действительно не мог выучить несколько четверостиший, и можете себе представить, как он волновался перед премьерой. По сценарию, он спускался с потолка в парике и с рожками, и, когда он приземлялся, должен был начать рэп. Я стоял на самом краю сцены за ширмой и, перекрывая музыку, должен был орать ему текст.

Когда песня началась, и заиграл оркестр из 40 человек, я понял, что, к сожалению, бедный Сорин меня не услышит. В тот момент я испытал неподдельное горе, потому что судьба моего нового друга висела на волоске, как, собственно, и он - между землей и небом на этом шнурке. От страха за судьбу Игоря у меня перехватило дыхание, и за дальнейшим действием я мог только тупо наблюдать.

Итак, Сорин спускается на сцену в бандане - приспособлении для полетов на сцене. Одевается оно как трусы, и выглядит также. А до него в этой бандане летала девочка. Поэтому бандана Игорю жутко давила. И, в дальнейшем, он всегда со слезами на глазах и крепкой бранью вынужден был напяливать это орудие пытки. Так вот, Игорь приземляется, открывает рот, и тут я понимаю, что он от страха забыл даже первую строчку.

За все последующие годы работы в иностранной труппе я окончательно убедился, что только русские выходят с честью из любой безвыходной ситуации. Итак, пауза, взмах дирижерской палочки, и тут из окаменевшего на мгновение Сорина вылетает первая фраза: "Белеет парус одинокий в тумане моря голубом". Самое ужасное заключалось в том, что Сорин, как, впрочем, и я, да и, наверное, многие из вас, знал только первые 4 строчки. И эта маленькая, наглая рожица, не моргнув ни одним глазом, спела это четверостишие несколько раз подряд.

После спектакля к Сорину подошел режиссер, и с воплями - что ты курва пел - набросился на него. На что Сорин сделал абсолютно непонимающий взгляд и начисто забыл и польский. "Еще раз так споешь - поедешь до Москвы".

За один день до отъезда я стоял на сцене театра и готовился к своему выходу на сцену во втором составе труппы, который должен был остаться в Варшаве. И вдруг за спиной услышал голос: "Рыжий, собирайся, едешь завтра с нами до Нового Йорку". Это был голос продюсера, который вложил в Бродвейскую премьеру всего лишь 6 миллионов долларов.

Итак, я и Сорин утром следующего дня вылетаем в страну, которая нам раньше даже и не снилась - А-м-е-р-и-к-а !!!

 

Про Сорина рассказывает "коллега" по детскому саду, школе и "качалке" Дима Галишников:

…Сорин - "бомбист"

Игоря я знаю с детского сада. Но он на два года старше меня, поэтому мы были не очень дружны. В 6 лет мы крупно поссорились: он отнял мой игрушечный пистолет и выкинул. Но этот эпизод не помешал нам в дальнейшем вместе с другими ребятами делать из жестяных банок "бомбочки". Выковыривали дырку, наполняли банку карбидом, заливали водой, подносили спичку - и ба-бах!

...кореш Тома Сойера

Потом мы вместе учились в 841-й школе в Текстильщиках. Сам он живет на Люблинской улице в 12-этажном доме. Вместе занимались дзюдо в школе. В младших классах Игорь снялся в фильме "Приключения Тома Сойера" в эпизодах. Один из них - когда он с Томом Сойером по парте гоняли жука.

...первый "видиопрокатчик"

В середине 80-х годов в нашем районе, когда ни у кого еще не было "видаков" - у него уже был. И часто у него собирались большие компании. Отрывались на "высоком уровне": целыми днями смотрели "видак" и бухали. В то время он часто выпивал. Он мне говорил: "Я первый алкоголик в районе". В одежде иногда был очень экстравагантен. Мне запомнились его непонятные джинсы, очень расклешенные, - в таких никто не ходил ни тогда, ни сейчас.

...клинический философ

Вряд ли тогда он мог нравиться девушкам чисто внешне - маленький, щуплый. Но интересным собеседником был всегда. Он был такой загадочный. В его характере было что-то от философа. Однажды встретил его в поликлинике. Сидел один - скромный, интеллигентный, немножко напускной и читал. Я спросил, что читает. Он ответил: "Философов". Типа: ты иди, я тут о своем думаю.

...опереточный атлет

Позже я с ним столкнулся уже в спортклубе "Атлет". Я тогда учился в 10-м классе. А он уже поступил в Гнесинское музыкальное училище, говорил, что у него тенор и что он обязательно будет петь в оперетте. В спортклубе вместе "качались". Я серьезно занимался, а ему просто хотелось поддержать спортивную форму. Он тогда килограммов 80 жал. Я - 90. Раньше он был чуть покрупней, а сейчас немного усох.

...защитник "голубых"

Мы с товарищами - нам тогда было по 18 лет - часто ездили к Большому театру лупить "голубых". И однажды, возвращаясь оттуда, в Текстильщиках встречаю Сорина с девчонкой - на голову его выше, симпатичная, высокая, стройная. Я ему рассказал, как мы гоняли "голубых" у Большого. А он: "Димон, это вы зря, среди них такие интеллигентный люди есть - цвет общества". Я говорю: "Вообще-то на улице "цвет общества" собираться не будет". Он неохотно согласился: "Ну, Димон, может быть, и так".

Потом в Америку уехал. Когда я Сорина увидел по телевизору, то очень удивился: то, что он поет сейчас, это не совсем то, чего он хотел по большому счету. Но свой имидж по жизни он сохранил.

 

Антонина Григорьевна, учительница русского языка и литературы в школе № 841:

Игорь был очень маленький, но очень шустрый. Он сидел за первой партой и всегда был непоседой - ни минуты не мог посидеть спокойно. По русскому у него было много ошибок, но по литературе неплохо занимался. Любил читать.

В пятом классе он вдруг стал отращивать длинные волосы. Я сделала ему замечание - это сейчас можно приходить с любыми прическами, в любой одежде, а раньше было строго... А он говорит: "Я в кино снимаюсь". Я ему не поверила, потому что он фантазер был. А потом его мама пришла и сказала: "Не ругайте его, он действительно в фильме снимается про Тома Сойера". Что еще... Он очень любил спорить, никогда ни с чем не соглашался. Он и сейчас, видимо, такой.

То, что сейчас он входит в состав ансамбля "Иванушки", для меня было открытием. Однажды после проверки очередной пачки тетрадей я смотрела телевизор и увидела клип "Тучи". Он мне очень понравился, но я не думала, что это Игорь.

Я узнала его только во время интервью с "Иванушками". Сейчас ведь у него фамилия Сорин, а в школе была другая совершенно, и это меня сбило с толку. Когда его показали крупным планом, я посмотрела и говорю: "Так это ж Игорь!".

Когда у него брали интервью и спросили о любимых предметах, он ответил, что один из них - литература. Я думала, он вспомнит, кто его учил... Так что передавайте привет от Антонины Григорьевны.

 

Источник: официальный сайт «Иванушек». www.matvey.ru